Ветеран Татьяна Камбарова: «Немцы и подумать не могли, что я – партизанка»

Ветераны Подольска: о тяготах военного времени и Дне Победы>>

– Сколько вам было, когда в ваш дом пришла война?

– Я родилась в Белоруссии, в Витебской области, на хуторе недалеко от Орши. Я перешла в пятый класс, когда впервые услышала слово «война». Взрослые, конечно же, объясняли детям вроде меня его значение. Однако, по-настоящему я узнала, что такое война, когда фашисты пришли и к нам...Они напали сначала на Брестскую крепость, а поскольку мы находились от нее не так далеко, они шли в нашу сторону. Нам рассказывали страшные истории о том, как немцы по пути убивали людей, сжигали деревни и села. Я представляла немцев какими-то зверями, думала, что не могут люди творить такое.

Отец ушел на фронт в первый день после объявления о начале войны. А на десятый день сельчане увидели на дороге фашистских захватчиков. После прихода фашистов в первые дни я видела в них обычных людей. И первое время не могла даже поверить в рассказы взрослых о сожженных домах и убитых младенцах. Были и те, кто даже конфетами угощал местную детвору. Еды у нас и раньше было немного, а когда фашисты ходили по домам и забирали скот, продукты, одежду, стало совсем не хватать

. Поначалу они брали немного, в основном у одиноких и у бездетных семей, но когда продуктов стало меньше, шли уже без разбору ко всем.

Военные мемориалы Подольска: где почтить память участников Великой Отечественной войны>>

– Как вы стали участницей партизанского отряда?

– Партизанские отряды появились почти сразу же после начала войны. Туда шли все те, кто не попал на фронт. Они не хотели мириться с тем, что захватчики убивают людей, хотели помочь своей армии. Уже в первый месяц войны к нам пришло сообщение, что отец пропал без вести, а затем надежду на то, что он ранен, развеяла похоронка.

Немцы, после того, как поселились в деревне, стали отправлять жителей в Германию на работу на немецкие заводы. Наверное, мне суждено было стать партизанкой, потому что однажды, в самом начале войны, я гостила у своего двоюродного деда, а когда пришла домой, увидела, что ни матери, ни двоих сестер с братом нет. Их увезли на чужбину. Так я и осталась у дедушки, пусть и двоюродного. Вся члены его семьи были партизанами.

Мне было около 12 лет, однако, я тоже не хотела сидеть без дела и рвалась в партизанский отряд. Я хотела помогать им, внести свой вклад в победу. Мой дедушка не хотел, чтобы я подвергалась опасности, но прекрасно понимал и то, что опасность была уже повсюду. Так я и стала партизанкой. Днем я притворялась нищенкой и ходила по селам собирать сведения, передавала посылки, а также помогала раненым и выполняла разные задания. Я была ребенком, немцы и подумать не могли, что я – партизанка.

Город воинской славы: новое звание для Подольска, салюты и памятная стела>>

– Как немцы боролись с партизанами?

– Фашисты ненавидели партизан, они были для них большой «занозой». Железнодорожная станция в Орши, рядом с которой была наша деревня, была узловой, через нее проходили эшелоны на Москву, Ленинград, Киев, Харьков и Брест. Фашисты организовали концлагерь и из числа заключенных набрали паровозные бригады, которые готовили составы к отправке. Я была в отряде партизанских подрывников. Главной задачей, которую ставили перед собой партизаны, – была не дать отправиться ни одному немецкому составу. Я, как обычный ребенок, бегала по железнодорожной станции, по рельсам, мимо поездов: считала вагоны, солдат и так далее. Эту информацию партизаны использовали, чтобы выбрать наиболее эффективное место для закладки мин. Вот такими были наши будни.

Конечно, фашисты пытались разоблачить нас. Они постоянно устраивали облавы и, если были хоть какие-то подозрения, не раздумывая, убивали всю семью. От этого желание бороться у партизан только возрастало. Не скажу, что мне было страшно. Мой страх ушел в первые же дни войны, когда я потеряла всю семью, а вокруг меня были убийства и немцы.

– Были среди партизан предатели?

– Было всякое. Люди все разные, встречались и такие, кто на «принеси шапку» нес и голову. Предатели пытались попасть к нам в отряд, а когда попадали, передавали информацию фашистам. Но большинство все-таки хотело любым способом избавиться от врага. Были и те, кто под видом партизан ходил по домам и забирал продукты, одежду. Это были обычные мародеры, которых, к сожалению, было немало. Но я могу сказать, что настоящие партизаны никогда не забирали последнее. Они просили помощи у людей, но не принуждали. Крестьяне сами старались помогать и делились продуктами. Если кто-то приводил, бывало, лошадь, то партизаны взамен давали другую: похуже, но зато ущерб хозяйству меньше.

Бессмертный полк. Как в городе почтили память Подольских курсантов>>

– У вас были ранения?

– Дед пытался уберечь меня, и почти до самого окончания войны на мне не было ни царапинки. Помню, в 1943 мы пошли с дедом в деревню, а линия фронта тогда находилась уже в 15 километрах от нас. В нашей деревне скопилось тогда много немцев, и тут налетели наши. Осколок меня ранил в голову, пробил череп и застрял в нем. Так и жила, пока в детском доме мне это не удалили. А когда бомбили Оршу, меня ранило в ногу, прихрамывала до 22 лет. Когда рост костей прекратился мне сделали операцию, и восемь месяцев я была в гипсе.

Три армейские истории: жители Подольска о дедовщине, перловке и самоволке>>

– Как вы оказались в детском доме?

– После ухода немцев у нас начался в деревне страшный голод. Вся земля была изуродована, повсюду было железо и разруха. Жителям приходилось начинать все сначала: очищать землю от следов врага, вспахивать и так далее. В 1944 году всех детей-партизан забрали в детские дома. Кстати, братья Валентины Терешковой, которые неподалеку партизанили, попали в тот же детский дом, что и я.

Нам пришлось несладко. Не было ничего. Мы сами пахали землю, растили скот, готовили, рубили дрова. Дежурили по очереди. Один день я убираюсь в доме, второй – готовлю, третий – работаю со скотом. Но мы не отлынивали, понимали, что от каждого из нас зависит, что мы будем есть и пить. В школу ходили в две смены, обувь носили по очереди. Было всякое. Даже помню, как яблоки и морковку по дороге со школы воровали. Жители села, где мы жили, в основном были литовцами. Нас они не любили и называли «сталинскими бандитами». Мы обижались, ругались, а мальчишки бывало и дрались с местными ребятами. Но время было тяжелое, тяжко было всем.

Дома с историей в Подольске: памятники архитектуры и необычные новостройки>>

– Вы нашли своих родных?

– Я уже пошла в старшие классы, когда в деревню вернулась мама с сестрами и братом. Оказалось, она была в Пруссии, работала в подсобном хозяйстве. Но я осталась в детском доме. Окончила школу, поступила в Минский архитектурно-строительный техникум. Жила в общежитии, которое, кстати, мы сами себе и построили.

– Почему вы решили стать архитектором?

– Я насмотрелась на войне разрушений, поэтому хотела строить. После техникума я три курса проучилась в политехническом институте в Минске. Мы же его после войны и восстанавливали. Он практически лежал на тот момент в руинах. Я работала каждый день после занятий. По комсомольской путевке уехала на целину в Узбекистан, была мастером на строительстве в Ташкентской области. А институт я так и не окончила: поступила в партшколу и получила партийное образование.

Военный комиссар Владимир Коротких: о весеннем призыве и будущих солдатах>>

– Какими были послевоенные годы?

– Везде была разруха, поэтому работы было много. Сейчас я слышу о Советском Союзе разное. Но могу сказать только то, что всю страну восстановили буквально за пять лет. Никто не отлынивал от работы, не жаловался на больной живот. Все трудились. Меня наградили орденом «Знак Почета». Я занималась строительством в системе потребкооперации, работала завотделом райкома партии: курировала промышленность, транспорт и связь. На пенсию вышла в 50 лет, как строитель, но работу не оставила и продолжала работать. Всего у меня более 20 различных наград и более 30 почетных грамот. Трудовой стаж 60 лет.

– Вам нравилось в Узбекистане?

– Я считаю Узбекистан своим родным домом. Там я чувствовала себя своей. Мне нравились их обычаи, их уважение к старшим, к женщинам. Кстати, замуж я вышла за местного. У нас родились двое детей, и не помню даже, чтобы мы ругались.

– Когда вы приехали в Подольск?

– В Подольск я приехала к дочери несколько лет назад. Мне сейчас уже за 80, одной тяжело быть. Могу сказать, что после Узбекистана привыкать было сложно, однако освоилась я быстро. Мне нравятся люди и сам город с его культурным и историческим наследием.