Закулисье цирка в Подольске: «Наша работа не похожа на «день сурка»

Как прошла премьера цирка‑шапито «Арена» в Подольске >>

Юрий Демянчук, 47 лет, клоун:

Мои родственники работали в цирке. В детстве во время летних каникул я часто с ними гастролировал. С самых ранних лет я влюбился в цирк, а в 1991 году стал работать профессионально. Могу с уверенностью сказать, что люблю свою работу, она стала частью моей жизни, и я привык так жить: гастролируя, путешествуя и развлекая публику.

Я помню свое первое выступление в манеже: это было в Алма-Ате в сентябре 1991 года. Нам – четырем клоунам – надо было с боковых верхних проходов спускаться и здороваться со зрителями. Перед выходом я репетировал, готовился, представлял свой выход шаг за шагом. Но стоило мне выйти, как я испытал настоящий шок и выступал скорее на автомате, чем осознанно. Я не видел зрителей: подходил, здоровался, но с кем именно – не видел. Несмотря на это, выступил я хорошо, и мои наставники меня даже похвалили.

Конечно, с каждым выходом я становился более уверенным и раскрепощенным. Сейчас я уже не только артист, но и в какой-то степени психолог. Умею улавливать настроение человека. Например, если родитель привел ребенка просто чтобы поставить галочку – то с ним работать будет неинтересно, поэтому подходить нет смысла.

У меня есть жена и дети, моя супруга тоже работает в цирке. У нас, как и у всех, бывают ссоры и примирения, однако мы тянем одну лямку. Но не думайте, что мы вот так и живем – постоянно в дороге, не имея собственного крова. У нас есть дом, и после гастролей мы возвращаемся к обычным домашним заботам. Бывает, что мы отдыхаем месяц или два, а иногда ждем начала сезона по полгода.

Зритель видит в манеже лишь одну сторону медали. За кулисами бывает разное. Не скажу, что мы все стараемся дружить, скорее не ругаться. Ведь наш труд можно сравнить с трудом на заводе: один перерабатывает, другой недорабатывает, один недоволен одним, другой другим. Но свои размолвки и обиды мы стараемся оставлять за кулисами.

Если сравнивать цирк с тем, каким он был раньше, лет десять назад, то он, безусловно, изменился. Сегодня приходится подстраиваться под зрителя, под ситуацию в стране, экономику. Раньше у цирка были свои определенные правила, своя система. Сейчас он как будто стал рыхлым, и это не может не огорчать. Я надеюсь, что этот период закончится, и рыночная экономика, которая пришла в нашу страну и подмяла под себя все сферы деятельности, перестанет влиять на цирковое искусство и вообще на искусство. Это неправильно.

Подольские волонтеры: «Мы очень ждем неравнодушных людей» >>

Игорь Осиновский, 40 лет, дрессировщик:

Я работаю в цирке уже 15 лет, был и жонглером, и эквилибристом. Однажды мне предложили заняться дрессировкой верблюдов, и я решил попробовать. До сих пор этим и занимаюсь.

Верблюды – очень специфические животные. Они своеобразные, своенравные, но очень умные. Если ты правильно о них заботишься, хорошо кормишь и даришь им свою любовь, то они отвечают взаимностью и полностью отдают себя во время представлений.

В самом начале, когда только привезли верблюдов, они были молоденькими и очень пугливыми. Боялись любого шороха и вообще людей. Моя задача была с ними познакомиться и расположить к себе. Во время работы один из верблюдов чего-то испугался и рванул из манежа в сторону трибун, добежал до восьмого ряда, сломал пол и провалился. Чтобы его достать, нам пришлось полностью разбирать половину цирка. Сейчас верблюдам уже три года, они стали полноценными участниками представления.

Конечно, у меня непростая профессия. Если меня что-то огорчило или настроение плохое, то подходить к животным в таком состоянии нельзя – из этого ничего не выйдет. Они улавливают твой настрой. Помимо этого, плохое настроение бывает и у животных, и тогда самое главное не давить, а уговаривать, успокаивать и дарить ласку.

Цирк – это большая семья. Наверное, в какой-то степени манеж можно назвать наркотиком – в хорошем смысле этого слова. Ведь если ты хоть раз вкусишь прелесть аплодисментов, энергию, которая идет от зрителя, то не сможешь просто уйти.

Китайская художница Донмэй Ван: «Так вдохновила Россия, что я стала рисовать березы» >>

Светлана Стальная, 27 лет, акробатка:

Мои родители – не циркачи. Но когда я училась в первом классе, меня отдали в цирковую студию. Когда я подросла, то поехала работать в цирк – сначала на два месяца, потом на три, четыре, так и осталась в этой сфере. Свой первый выход на манеж я не помню. Кажется, будто бы я выступала всегда.

В цирке я познакомилась со своим будущим мужем, мы создали семью и сейчас гастролируем вместе с пятилетним сыном. Возможно, мы передадим наше дело ему, но я считаю, что выбор он должен сделать самостоятельно.

В нашем коллективе четверо детей. Пока мы репетируем или выступаем, они играют или смотрят представление. Недавно сын гостил у бабушки. Когда он вернулся, то я его спросила, понравилось ли ему. Он ответил, что в цирке ему лучше. Могу сказать, что это действительно так, несмотря на тесноту и какие-то неудобства.

Когда начинается отпуск, то мы приезжаем домой и первые несколько недель отсыпаемся, отдыхаем, а потом делаем какие-то домашние дела. Но вскоре начинаем скучать по публике, цирку, движению.

Конечно, во время гастролей случается разное. Бывает, заболеешь, температура поднялась до 40 градусов, но у тебя выступление. И ты выходишь и отрабатываешь так, чтобы зритель ничего не заметил.

Если говорить о суевериях, то у нас тоже есть определенные приметы. Например, в цирке нельзя грызть семечки или садиться спиной к манежу. Помимо этого артисту перед выступлением нельзя переходить дорогу. У меня есть и своя собственная традиция: перед каждым выступлением я перекрещиваюсь.

Как подольчанам стать волонтерами на Чемпионате мира по футболу 2018 >>

Александр Стальной, 28 лет, воздушный гимнаст:

Наша работа не похожа на «день сурка», когда каждую неделю, каждый месяц и год происходит одно и то же: работа – дом, дом – работа. Мы ездим из города в город, знакомимся с их историей и архитектурой. Побывали в Сибири, на Дальнем Востоке, в других регионах, не говоря уже о Подмосковье. При этом у нас есть свой дом и семья. Просто у одних людей отпуск чаще всего летом, а у нас он зимой.

За кулисами бывает разное: и ругаемся, и прикалываемся друг над другом. На заключительном представлении мы друг для друга устраиваем розыгрыши – они называются «зеленкой».

Бывает, что во время представлений случаются непредвиденные ситуации или заминки, но мы их обыгрываем и делаем так, чтобы зритель ничего не заметил. А бывает, что кто-то пошутит – например, прикрутит тапочки шуруповертом! Или во время выступления поставит другую музыку. Бывало, что микрофон привязывали. Так что за кулисами настоящий цирк в цирке.

Но это все остается там, за кулисами, это скрыто от зрителей. Даже если нам плохо или тяжело – на манеж мы выходим, оставив все позади, и выкладываемся на все сто. Зритель не должен видеть усталость или грусть, он должен видеть энергию, радоваться и наслаждаться выступлением.

Сейчас публика очень изменилась. Ее сложно удивить, так как гастролирует много цирков. Особенно сложно работать, когда до тебя приезжал цирк с плохой программой: зритель перестает верить афишам и думает, что будет то же самое.

Места Подольска: что лишнее на фото? Игра >>

Татьяна Гаврилова, 66 лет, администратор:

Я пришла в профессию совершенно случайно. Во время перестройки я была экономистом, и мне предложили поработать администратором в цирке. Этим я занимаюсь и сегодня.

Тот, кто это понимает, по-настоящему ценит работу циркового артиста. Мы работаем и в жару, и в холод. Бывает, подводят животные или что-то не получается, но мы стараемся, чтобы публика никогда этого не видела.

Помню случай, когда мы работали на Украине. Наш цирк стоял под Одессой. Все прошло хорошо, погода была замечательной, ничто не предвещало беды. Артисты закончили представление, люди уже вышли из цирка. Но внезапно налетел ураган и чуть не унес наш купол! Но все обошлось.

Я всегда работаю за кулисами, мой труд зрители не видят, но это никогда меня не огорчало. Каждый из нас выполняет свою работу, и все мы болеем за свой цирк. Хочется, чтобы людям все нравилось. Но сейчас зрителей удивить трудно – публика стала искушенной.